"Подобие": ближайший пример - поздний Витгенштейн ("семейные сходства").

Другой пример: "ризома" (Делёз).

Третий пример "подобия" между сущностями: zettelkasten (Луман).

[Одно ясно: в "сверхчеловеке" ничего "слишком человеческого" - нет.]

[всё ещё о Ницше] Итого, проблема "добрых" - что они... слабы?

Отсюда и происходит финальная формула бытия-как-воли-к-власти: это максимизация potestas, ведущая к максимизации знания. (Сократ ввёл ограничения на потоки данных, он приучил человечество говорить данным - "Нет!" - тем самым ухудшил действительную аналитику ума.)

На этом и завершается (произведения) Идея: оставить вольное пространство (в "Erewhon") - для ума...

Gesetzt, dass nichts Anderes als real „gegeben“ ist als unsre Welt der Begierden und Leidenschaften, dass wir zu keiner anderen „Realität“ hinab oder hinauf können als gerade zur Realität unsrer Triebe — denn Denken ist nur ein Verhalten dieser Triebe zu einander —: ist es nicht erlaubt, den Versuch zu machen und die Frage zu fragen, ob dies Gegeben nicht ausreicht, um aus Seines-Gleichen auch die sogenannte mechanistische (oder „materielle“) Welt zu verstehen? Ich meine nicht als eine Täuschung, einen „Schein“, eine „Vorstellung“ (im Berkeley’schen und Schopenhauerischen Sinne), sondern als vom gleichen Realitäts-Range, welchen unser Affekt selbst hat, — als eine primitivere Form der Welt der Affekte, in der noch Alles in mächtiger Einheit beschlossen liegt, was sich dann im organischen Prozesse abzweigt und ausgestaltet (auch, wie billig, verzärtelt und abschwächt — ), als eine Art von Triebleben, in dem noch sämmtliche organische Funktionen, mit Selbst-Regulirung, Assimilation, Ernährung, Ausscheidung, Stoffwechsel, synthetisch gebunden in einander sind, — als eine Vorform des Lebens? — Zuletzt ist es nicht nur erlaubt, diesen Versuch zu machen: es ist, vom Gewissen der Methode aus, geboten. Nicht mehrere Arten von Causalität annehmen, so lange nicht der Versuch, mit einer einzigen auszureichen, bis an seine äusserste Grenze getrieben ist ( — bis zum Unsinn, mit Verlaub zu sagen): das ist eine Moral der Methode, der man sich heute nicht entziehen darf; — es folgt „aus ihrer Definition“, wie ein Mathematiker sagen würde. Die Frage ist zuletzt, ob wir den Willen wirklich als wirkend anerkennen, ob wir an die Causalität des Willens glauben: thun wir das — und im Grunde ist der Glaube daran eben unser Glaube an Causalität selbst —, so müssen wir den Versuch machen, die Willens-Causalität hypothetisch als die einzige zu setzen. „Wille“ kann natürlich nur auf „Wille“ wirken — und nicht auf „Stoffe“ (nicht auf „Nerven“ zum Beispiel — ): genug, man muss die Hypothese wagen, ob nicht überall, wo „Wirkungen“ anerkannt werden, Wille auf Wille wirkt — und ob nicht alles mechanische Geschehen, insofern eine Kraft darin thätig wird, eben Willenskraft, Willens-Wirkung ist. — Gesetzt endlich, dass es gelänge, unser gesammtes Triebleben als die Ausgestaltung und Verzweigung Einer Grundform des Willens zu erklären — nämlich des Willens zur Macht, wie es mein Satz ist —; gesetzt, dass man alle organischen Funktionen auf diesen Willen zur Macht zurückführen könnte und in ihm auch die Lösung des Problems der Zeugung und Ernährung — es ist Ein Problem — fände, so hätte man damit sich das Recht verschafft, alle wirkende Kraft eindeutig zu bestimmen als: Wille zur Macht. Die Welt von innen gesehen, die Welt auf ihren „intelligiblen Charakter“ hin bestimmt und bezeichnet — sie wäre eben „Wille zur Macht“ und nichts ausserdem.

["potestas" - не только как "Macht", "potentia" или "возможность" - но и способность распоряжаться собственным логосом, - вообще иметь его в наличии (а не владеть только той частью логоса, которая была разрешена социальным (суперэго), животным (ид) или эго-идеалом (эго), - в том числе и согласно - логике; полное высвобождение потенциала и работа с ним]

"Du sollst nicht erkennen!"

Philosophie, wie ich sie bisher verstanden und gelebt habe, ist das freiwillige Leben in Eis und Hochgebirge — das Aufsuchen alles Fremden und Fragwürdigen im Dasein, alles dessen, was durch die Moral bisher in Bann gethan war. Aus einer langen Erfahrung, welche eine solche Wanderung im Verbotenen gab, lernte ich die Ursachen, aus denen bisher moralisirt und idealisirt wurde, sehr anders ansehn als es erwünscht sein mag: die verborgene Geschichte der Philosophen, die Psychologie ihrer grossen Namen kam für mich an’s Licht. — Wie viel Wahrheit erträgt, wie viel Wahrheit wagt ein Geist? das wurde für mich immer mehr der eigentliche Werthmesser. Irrthum (— der Glaube an’s Ideal —) ist nicht Blindheit, Irrthum ist Feigheit… Jede Errungenschaft, jeder Schritt vorwärts in der Erkenntniss folgt aus dem Muth, aus der Härte gegen sich, aus der Sauberkeit gegen sich… Ich widerlege die Ideale nicht, ich ziehe bloss Handschuhe vor ihnen an… Nitimur in vetitum: in diesem Zeichen siegt einmal meine Philosophie, denn man verbot bisher grundsätzlich immer nur die Wahrheit.

(Der Rest folgt daraus...)

А значит, душа сущая, имущая, собирающаяся воедино из многого (посредством входа в становление и взаимодействия с бытием), - и есть та душа, становящаяся целым. Это и есть понятие Диониса (из частей, разбросанных тут и там - в целое).

Это и есть истинная, фундаментальная критика Платона и его центральной концепции - души. (Что было трансцендентным - стало сущим - и имманентным.)

Именно в этом пространственном охвате, в этой доступности противоположностям Заратустра ощущает себя наивысшей разновидностью всего сущего; и если послушать, какое он дает ей определение, то можно отказаться от поисков равного ему.
– душа с самой длинной лестницей, могущая опуститься очень низко,
– самая обширная душа, которая дальше всего может бегать, блуждать и заблуждаться в себе самой; самая необходимая, которая ради удовольствия бросается в случайность, –
– сущая душа, которая погружается в становление; имущая, которая хочет волить и желать, –
– убегающая от себя самой, широкими кругами себя догоняющая; самая мудрая душа, которую слаще всего уговаривает безумие, –
– больше всего любящая себя, в которой все вещи находят свое течение и противотечение, свой прилив
и отлив –
Но это и есть понятие самого Диониса. – Именно к нему приводит еще одно размышление. Психологическая проблема в типе Заратустры заключается в том, как это он, говорящий такое неслыханное Нет, творящий такое Нет всему, чему до сих пор говорили Да, может, несмотря на это, быть противоположностью отрицающего духа; каким образом дух, несущий самое тяжкое бремя судьбы, роковую задачу, может, несмотря на это, быть самым легким и самым потусторонним – Заратустра есть танцор, – как это он, обладающий самым жестоким, самым страшным познанием действительности, посещенный «самой бездонной мыслью », не находит, несмотря на это, никакого возражения против существования, и даже против его вечного возвращения, – а скорее, находит еще одно основание самому быть вечным утверждением всех вещей, говорить «огромное, безграничное Да и Аминь»… «Во все бездны несу я свое благословляющее Да»… Но это и есть еще раз понятие Диониса.

Заратустра дает однажды определение своей задаче – это и моя задача – с такой строгостью, что в смысле тут не ошибешься: он утверждающий, он говорит Да, доходя в этом до оправдания, до искупления даже всего минувшего.

Я брожу среди людей, как среди обломков будущего, – того будущего, что вижу я.
И в том всё мое творчество и стремление, чтобы творить и соединить воедино то, что является обломком, и загадкой, и ужасной случайностью.
Как вынес бы я быть человеком, если бы человек не был также поэтом, и отгадчиком, и избавителем от случая!
Спасти минувших, и преобразовать всякое «было» в «так хотел я» – лишь это назвал бы я избавлением.

В другом месте он со всей возможной строгостью определяет, чем может быть для него «человек» – не предметом любви или даже предметом сострадания, – даже над великим отвращением к человеку стал Заратустра господином: человек для него есть бесформенная масса, материал, безобразный камень, нуждающийся в ваятеле.

Не хотеть больше, не ценить больше и не созидать больше! ах, пусть эта великая усталость навсегда остается от меня далекой!
Даже в познании чувствуя я только радость рождения и радость становления моей воли; и если есть невинность в моем познании, то потому, что есть в нем воля к рождению.
Прочь от бога и богов тянула меня эта воля; что осталось бы созидать, если бы боги – были здесь!
Но к человеку влечет меня снова и снова страстная воля моя к созиданию; так устремляется молот к камню.
Ах, люди, в камне дремлет для меня образ, моих образов образ! Ах, он должен дремать в самом твердом, самом безобразном камне!
Страшно свирепствует мой молот против своей тюрьмы. От камня пылью летят осколки; какое мне дело до этого?
Завершить хочу я: ибо тень подошла ко мне – из всех вещей самая тихая, самая легкая подошла однажды ко мне!
Красота сверхчеловека подошла ко мне, как тень: что мне теперь – до богов!

Напоследок выдвину еще один постулат: повод к нему дает выделенная строка. Для дионисической задачи к числу решающих предпосылок относятся твердость молота, радость, черпаемая даже в уничтожении. Императив: «станьте тверды!», самая сокровенная уверенность в том, что все созидающие тверды, есть настоящий отличительный признак дионисической натуры.

Zarathustra 3. Diese ganze Noth, im Widerwillen gegen das Leiden, kam aus dem Gefühl, daß die Kraft noch nicht zureichte — ein Instinkt der Schwäche, der zunächst am Handeln hinderte (selbst das Aussprechen des Gedankens hinderte!) — Der Wille zum Leiden ist sofort da, wenn die Macht groß genug ist.

„Die stillste Stunde“ war eine Versucherin.

NB. Die Stimmung Zarathustra’s nicht wahnsinnig-ungeduldig nach dem Übermenschen!

sie hat Ruhe, kann warten, aber alles Thun hat Sinn bekommen, als Weg und Mittel dorthin — und muß gut und vollkommen gethan werden.

Ruhe des großen Stroms!!! Weihung des Kleinsten!!! alle Unruhe, heftiges Sehnen, aller Ekel ist im Theil 3 darzustellen und zu überwinden!

(Sanftmuth, Milde des 1 und 2 Theils), usw. alles Zeichen der noch nicht ihrer selber sicheren Kraft!)

Mit der Genesung Zarathustra’s steht Cäsar da, unerbittlich, gütig — zwischen Schöpfer-sein, Güte und Weisheit ist die Kluft vernichtet. Helle, Ruhe, keine übertriebene Sehnsucht, Glück im recht angewendeten, verewigten Augenblick!

Lob der kühlen dialektischen Vernunft, als königlich = stark dem Gefühl. Das dankbare Auge. Abwehr des Ungeheuren.

Wenn die Mitmenschen nur eine Art von unseren Empfindungen sind: so ist folglich Herrschaft nur eine Art von Selbst-Beherrschung: und der Wille, Herr zu sein, ist = der höchsten Besiegung von eigener Furcht und Mitleid und Verwandlung des Anderen in unsere Funktion — also Herstellung eines Organismus.

Мне это уже напоминает какое-то ебучее инфоцыганство, круг сектантов.

И вот опять https://youtu.be/XHaMEPyiako?si=gdcAlMBAiYJo-tKW&t=774
Авто ярый ницшеанец говорит, что злой/плохой/плоховоспитанный человек это урод и что в античном мире между ними был знак равенства.
В этом величайший пессимизм ницшеанства: ненависть ко всем некрасивым, неблагородным, физически и духовно слабым. Ницшеанец - удавшийся человек.
Для меня как для урода это всё невыносимо слушать.

>ведь их бережёт закон и хорошая медицина
>закон
>и хорошая медицина
)))

>>85
>ценностей
не существует (существуют точки зрения, Gesichtspunkt, и тот, кто совмещает в себе максимум Gesichtspunkt, различных, - тот - "Дионис")

— die Seele, welche die längste Leiter hat und am tiefsten hinunter kann,
die umfänglichste Seele, welche am weitesten in sich laufen und irren und schweifen kann,
die nothwendigste, welche sich mit Lust in den Zufall stürzt,
die seiende Seele, welche ins Werden, die habende, welche ins Wollen und Verlangen will —
die sich selber fliehende, welche sich selber in weitesten Kreisen einholt,
die weiseste Seele, welcher die Narrheit am süssesten zuredet,
die sich selber liebendste, in der alle Dinge ihr Strömen und Wiederströmen und Ebbe und Fluth haben —
Aber das ist der Begriff des Dionysos selbst. — Eben dahin führt eine andre Erwägung. Das psychologische Problem im Typus des Zarathustra ist, wie der, welcher in einem unerhörten Grade Nein sagt, Nein thut, zu Allem, wozu man bisher Ja sagte, trotzdem der Gegensatz eines neinsagenden Geistes sein kann; wie der das Schwerste von Schicksal, ein Verhängniss von Aufgabe tragende Geist trotzdem der leichteste und jenseitigste sein kann — Zarathustra ist ein Tänzer —; wie der, welcher die härteste, die furchtbarste Einsicht in die Realität hat, welcher den „abgründlichsten Gedanken“ gedacht hat, trotzdem darin keinen Einwand gegen das Dasein, selbst nicht gegen dessen ewige Wiederkunft findet, — vielmehr einen Grund noch hinzu, das ewige Ja zu allen Dingen selbst zu sein, „das ungeheure unbegrenzte Ja- und Amen-sagen“… „In alle Abgründe trage ich noch mein segnendes Jasagen“… Aber das ist der Begriff des Dionysos noch einmal.

Смысл в итоге в том, чтобы не рушить картину мира, а в том, чтобы обоснованным образом её укреплять, снова и снова, подчёркивая только то в ней, что не ведёт к её разрушению, что не приводит к тупику.

Man wird mir dankbar sein, wenn ich eine so wesentliche, so neue Einsicht in vier Thesen zusammendränge: ich erleichtere damit das Verstehen, ich fordere damit den Widerspruch heraus.

Erster Satz. Die Gründe, darauf hin „diese“ Welt als scheinbar bezeichnet worden ist, begründen vielmehr deren Realität, — eine andre Art Realität ist absolut unnachweisbar.

Zweiter Satz. Die Kennzeichen, welche man dem „wahren Sein“ der Dinge gegeben hat, sind die Kennzeichen des Nicht-Seins, des Nichts, — man hat die „wahre Welt“ aus dem Widerspruch zur wirklichen Welt aufgebaut: eine scheinbare Welt in der That, insofern sie bloss eine moralisch-optische Täuschung ist.

Dritter Satz. Von einer „andren“ Welt als dieser zu fabeln hat gar keinen Sinn, vorausgesetzt, dass nicht ein Instinkt der Verleumdung, Verkleinerung, Verdächtigung des Lebens in uns mächtig ist: im letzteren Falle rächen wir uns am Leben mit der Phantasmagorie eines „anderen“, eines „besseren“ Lebens.

Vierter Satz. Die Welt scheiden in eine „wahre“ und eine „scheinbare“, sei es in der Art des Christenthums, sei es in der Art Kant’s (eines hinterlistigen Christen zu guterletzt) ist nur eine Suggestion der décadence, — ein Symptom niedergehenden Lebens… Dass der Künstler den Schein höher schätzt als die Realität, ist kein Einwand gegen diesen Satz. Denn „der Schein“ bedeutet hier die Realität noch einmal, nur in einer Auswahl, Verstärkung, Correctur… Der tragische Künstler ist kein Pessimist, — er sagt gerade Ja zu allem Fragwürdigen und Furchtbaren selbst, er ist dionysisch…

какая разница между бытием в язычестве и христианстве?

Ну бытие это что, бытие это время христиани воспринимают его линейно а язычники закальцованно.

Если человек совершал плохие поступки то его банят в гугле по Индуизму. А по Буддизму еще и в Википедии.

Держи ссылку там все написано:
https://ru.wikipedia.org/wiki/Реинкарнация

Сам вникать в этом вопрос не охота потому что есть ДНК в которую я уверовал.

Не шарю, но некоторую разницу замечаю.

В "индуизме" как будто есть некий один индуизм, ага. (Как и буддизм, лл реинкарнация - это збс. Дайте-ка ей побольше обмазаться. Кто кем был, кто кому брат и т.д. Вообще, все мы часть вселенной и всё - божественно. (Но не всё с этим так однозначно.)

В "буддизме" реинкарнация - это гнёт. Сансара тебя обманывает, анон! Водит за нос!
И даже если ты, кивая, говоришь "Да, меня обманывает Круговорот", то ты всё еще не подозреваешь о том, насколько ты в ловушке.

>>22 ну чо ебать тварь нахуй

Ну допустим

а

шакал

>>22
Лол, за целый год, тут нихуя

Что за наукоцентризм такой ты там навернул?

 Философ/мыслитель - это воннаби мудрец(тот, кому открыта Истина). Философ стремиться к Истине, признает её как ценность. Стремиться через разум, через чувство, через созерцание.

 И есть еще выпускники философских факультетов, у которых могут быть соответствующие склонности, а могут и не быть. Факультеты же готовят специалистов, преподавателей, а не самостоятельных мыслителей. Лично я сомневаюсь в том, что система образования может чему-то подобному обучить. Ну вы знаете её, систему образования - закинуть в человека побольше поверхностной информации, подходить к обучению в категориях срока и результата.

 Будто бы из человека можно что-то получить и воспитать: это просвещенческое убеждение. Которое не могло не прийтись по вкусу прагматичной Культуре - делай то-то и обязательно получишь/предскажешь нужный результат. Обучай людей и получишь нужных обществу врачей, поэтов, аналитиков, архитекторов, и в нужном количестве...

Тут у нас еще играет и советское невежество, особенно зависившее от веры в то, что из человека можно сделать то, что хочешь. Конечно, какое-то время случайный индивид может побыть на месте "незаменимого". Какое-то время. Легкомысленные марксонутые недоумки, сначала обернувшие наивного простолюдина против достоинств высших страт, а затем лишившие достоинства и его, поиграв им в человеческий пластилин. Охуительно сдвинули парадигму: вправлять будем пару веков.

Я стал блатным...

>>73
А чё так мало философтсвуем, ребят...