| >> |
№861
... В дионисийском состоянии же возбуждены и усилены все аффектные системы, так что они мгновенно высвобождают все свои средства выражения, и способность изображать, воссоздавать, превращать, преобразовывать — всякая мимика и актерская игра — проявляются одновременно. Существенно, что здесь важна лёгкость метаморфозы, неспособность не реагировать (подобно некоторым истерическим людям, которые при любом знаке мгновенно принимают любую роль). Для дионисийского человека невозможно не понять любую подсказку, он не упускает ни одного знака аффекта, обладая высшей степенью интуитивного понимания и предчувствия, как и высшим мастерством общения. Он вступает в каждый образ, в каждый аффект, он постоянно меняет себя. — Музыка, как мы её понимаем сегодня, также является общей тревогой и разрядкой аффектов, но всё же лишь остатком гораздо более полной выразительной вселенной аффектов, всего лишь резидуумом дионисийского истерионизма. Для того чтобы музыка стала отдельным искусством, пришлось заглушить целый ряд чувств, в первую очередь мышечное чувство (по крайней мере относительно, ведь в некоторой степени ритм всё равно воздействует на наши мышцы): так что человек уже не воссоздаёт и не представляет сразу всего, что он чувствует. Тем не менее, это и есть дионисийское нормальное состояние, по крайней мере первобытное состояние; музыка — это медленно достигнутая спецификация того же, ценой утраты ближайших способностей.
К кольцу колец [Ring der Ringe].
К той силе [Kraft], которая меняется и всё же остаётся той же, принадлежит внутренняя сторона, некая сущность Протея-Диониса, что маскируется и наслаждается своей трансформацией. Понимание «личности» ["Person"] как обмана: на самом деле наследственность — главный аргумент, поскольку несчётное количество формирующих сил из гораздо более ранних времён сохраняет своё постоянство. На самом деле они сражаются внутри неё и управляются, сдерживаются — через эти личности проходит воля к власти [Wille zur Macht], она требует сужения перспективы, «эгоизма» как временного условия существования; она смотрит с каждой ступени на более высокую. Сужение действующего принципа до «личности», до индивидуума.
И чтобы повторить в заключение сказанное мною в начале: человек предпочтет скорее хотеть Ничто, чем ничего не хотеть... [значит ("факт нужно сначала интерпретировать: сам по себе [в себе] он остаётся глупым ["факт всегда глуп"] во всей Вечности, как и всякая «вещь в себе» [«вещь сама по себе», «вещь та же самая»]"; "... абсолютно нет законов и каждая власть в каждое мгновение выводит свое последнее заключение. Положим, что это тоже лишь интерпретация - и у вас хватит усердия возражать на это? - ну что ж, тем лучше."; не "смысл" ("воля к смыслу", Франкл), а интерпретация (пример "интерпретационизма": G. Abel), "вывод своего последнего заключения", "вкладывание воли в вещь" ("Кто не знает, как вложить свою волю в вещи, тот, как минимум, вкладывает в них смысл: он верит, что в них воля уже есть (принцип "веры").")), нужно научить человека радоваться [Lust] вечному возвращению того же самого (Weh говорит "сгинь!", но "радость жаждет вечности" - следовательно, занятие позиции Weh - это нигилизм, отказ от жизни и рессентимент к жизни (и объектам в ней), занятие позиции Lust - это вечность, жизнь и amor fati); "должно быть только то, что не может не быть"; песня-rundgesang как критерий образования властных отношений ("учение об отношениях власти, при которых возникает феномен «жизнь»); rundgesang как Rangordnung, как критерий Rangordnung, по своей реализации, - истинный и вечный в своём великолепии ("Высокое созвездье Бытия! Скрижаль вековых письмен! Щит необходимости!", "Как? В этот миг не стал ли мир совершенным? Округлым и зрелым? О, куда мчится он, золотой шар? Побегу за ним!"), учитывающий и принимающий даже христианские истины - истины Христа; наконец, принцип всей rundgesang, особенно "Weh spricht: Vergeh! Doch alle Lust will Ewigkeit, — will tiefe, tiefe Ewigkeit!" - как ориентир для ориентирования мышления ("Что значит ориентироваться в мышлении", Кант), психики, тела (и разума), как принцип отбора наилучшей перспективы видения мира ("Трагический художник не пессимист — он говорит "да" всему сомнительному и страшному, он дионисичен..."), как принцип отбора - наилучшей формы и состояния, - сознания... (а значит, по результату, - будет невозможно хотеть Ничто, и ничего не хотеть... [in short: научиться мыслить так, чтобы на бессознательном уровне из состояния Weh переходить к состоянию Lust по отношению к этому миру (die Welt); "will Ewigkeit" - есть основание, благодаря которому состояние Lust удерживает человека - в этом мире (die Welt).])]
[NB. Можно долго спорить, является ли устранение сострадания (см. "Анти-Христ") результатом orientierung мысли Ницше на вышеозначенную "круговую песнь" (rundgesang), и в принципе, это один из возможных вариантов реификации описанных "мотивов", но намного важнее то, что из означенного не следует "политическая теология" (тем более "зла"), или "улучшенная версия выведения породы" (homo ex machina), - ключевым остаётся не это, не сократический логицизм, не серьёзность мысли, а лёгкость трансформации и перевоплощения "дионисического", благодаря которому человек снова становится способным утверждать жизнь (rundgesang заменяет цель ориентации, она ориентирует на Целое - вместо того чтобы ориентировать человека на Ничто, или заставлять его "ничего не хотеть"). (Надо понимать, что возможности человека-пространства-тела в познании/мудрости, - ограничены физически (и, по-видимому, "физиологически"). Человек практически всегда (как тело) видит только "plane of immanence", "срез". Он не обладает всей картиной в целом. Следовательно, необходимо умение "смены перспектив", смены "plane of immanence" (вся глава "Почему я так мудр"; "Рассматривать с точки зрения больного более здоровые понятия и ценности, и наоборот, с точки зрения полноты и самоуверенности более богатой жизни смотреть на таинственную работу инстинкта декаданса – таково было мое длительное упражнение, мой действительный опыт, и если в чем, так именно в этом я стал мастером. Теперь у меня есть опыт, опыт в том, чтобы перемещать перспективы: главное основание, почему одному только мне, пожалуй, стала вообще доступна “переоценка ценностей”."), - как умение, из которого, как (прагматический) результат, и следует "Doch alle Lust will Ewigkeit, — will tiefe, tiefe Ewigkeit!" - как психологический феномен, как естество. "Власть" (Macht) - это только ключевая составляющая этого умения, только средство. Во всём этом - "Власть" (Господство (Master) или Доминация, Восстание (Rebel) или Рессентимент) не есть - "Цель" (не есть - "политика", "der Staat" ("Левиафан" - как его попытка) не есть ключевая сущность - во "всей Вечности" (alle Ewigkeit, или, что "серьёзнее", - tiefe Ewigkeit)). ("Цель" (нет никаких целей) описывается Заратустровой "круговой песней". Она есть выражение центральной дионисовской мысли, которое своим следствием имеет сверхчеловеческий результат - "Семь Печатей / Песнь Да и Аминь". Заратустрова круговая песнь описывает, при этом, и т.н. "метафизику" всего мира, Целого (die Welt) - она не останавливается только на "слишком человеческом", - она задаёт всю "картину" (трагического художника-"Диониса", то есть - Заратустры)...)]
Oh wie sollte ich nicht nach der Ewigkeit brünstig sein und nach dem hochzeitlichen Ring der Ringe, — dem Ring der Wiederkunft?
Nie noch fand ich das Weib, von dem ich Kinder mochte, es sei denn dieses Weib, das ich liebe: denn ich liebe dich, oh Ewigkeit!
Denn ich liebe dich, oh Ewigkeit!*
|