| >> |
№88286
>>88279
Возрождение после шести лет смерти!
Темно-красные облака кипят бредом
И кричат так истошно:
- В поэзию нас заверни!
Да подождите вы, вейп-пары Зевса!
Остывшему телу поэта согреться
Нужно.
Стаканом холодного душа.
Парадокс самосохранения
После долгого отсуствия дома
Окну угрожаю битьем.
Оно готово
Исполнить любой мой приказ,
Лишь бы не трогал.
Умное, да?
Разбей самого себя.
Для гнезда дятел долбит бетонные стены,
Словно щепки летят клюва отломки.
Так Маяковский долбит стихами твой мозг,
Что получил жука и леденчик.
Настрогал гвоздей в апельсины,
Вырвал с корнем третью степень,
Медные струпья ржавчины
Украшают жирные спины рыб из унитаза.
Модную стрижку введу -
Под планковскую длину.
Волос - он такой сильный -
Пугает размером Калуцу с Клейном.
Импрессионизм
Впечатлило?
Когда спускаются птички ко мне на балкон
Послушать мои стихи,
Я их не прогоняю, нет.
Ведь меня на балконе нет.
Разбегались яблони и груши,
Потекли квадраты под рекой.
Выходил на берег Маяковский
И ломал и ритм, и рифму.
Я Григорий. Столько лет
Я не видел белый свет.
Просто в камере сидел
С окном-призмой.
В декабре я не жду ничего,
Как не жду ничего в январе.
И не жду ничего в феврале.
Я жду все в марте.
Горгона Медуза взглядом обращала в камень.
Иисус обращал в православие (sic!).
А еще помнишь Dear Sir or Madam?
Я обращаю твою мозг в шизофрению.
В мертвом море среди трупов
Красота!
Взял подвинул, плывешь дальше,
Вон туда!
Свежевсплывшая девчонка,
Ты моя!
Я пишу в воде стихи,
Но вода!
Замещает все, что я
Написал!
Не годится для любви
Материал!
Между тем, девчонка та
Уплыла,
Не сказав, что, по крайней мере, мы
Друзья.
Ветер мне устроил смерч на кончике иглы
Одной молекулой стою на острие, другой дрожу - боюсь сорваться
Я не про наркоманию пишу, как думаете вы
Это метафоры такие.
Что главное в прозе?
Наверное, рифма, ты скажешь.
Наверное, да, - отвечу я.
В стихах-то ее быть не должно.
Зимой ходить по улицам опасно:
Подцепишь снегодоз, как нечего делать.
Симптомы у него такие:
Три тире, выходной, щелчок, смерть.
Зимой дают отопление, но отчего
В чугунных трубах кубА моего
Копошится не шерстяная вода,
А литров пятьсот мертвого червия?
И отчего среди ночи, когда
Надев свой приемник для сна,
Я вынужден слушать, прорыва боясь,
Червей челюстей миллимЕтровый лязг,
Как смерть разлагает углеродную связь?
Высоцкий болел семистопным хореем,
Что видно по голосу и алкоголизму.
А я - Маяковский, Евгений Онегин живьем -
Терминатор русско-французского общества:
Размеров великих, но ямбанутый.
Оседлав мотоцикл - веревками связанные циркулярные пилы -
Я прорезаю завесу из плотных паров формалина, ладана и слов божьих
И прорываюсь прямо в отполированный лбами беспозвоночных старушек
Храмовый зал. Пилы ревут, скорость вращения пил превышает скорость прощения грехов
В рамках упрощенного судного дня. Вот перерезал горло иконе, полились сладкие слезы,
Падая на пол, они разъедают кровь убиенных томатов. Слижите! И свечку поставьте.
Собаку запустим, запихнем в воздушный шар и надуем его прямо под куполом храма.
Молитвою и трудом, а потом циркуляркой пройдем по земле гробовой.
Сквозь вселенную скачу на коне
Преклонить колено ногу бреющей вдове
Джине Карле!
О, швейцарская моя суперменка,
Желал бы бедра твои раскрыть,
Как открытку.
И юлой улететь, сбивая планеты,
Душа радугой господа нашего Змеесуса Песка!
Гитлеру раскрыть стихов Есенина секреты,
Да не те секреты, похабные тайны,
А те, что биологи с веревки его соскребали,
В пробирку клали, ферменты.
Свистозубые дягилевские балерины
Фруктам в шампанском предпочитали крапиву.
Крокодил в охоте на зебру затаился в капле воды,
Он не дышит, потеет окно, промокни его тряпочкой, детка.
Опционально - рациональный выбор меж двух.
Учреждение культуры
Пред волнами морскими раскрыто окно
В щелке двери стоит пианино.
Композитор, нахмурив худое лицо,
Натрий хлор извлекает за ми, фа.
Шум и ярость царят в книжном зале:
Переделали полки под хостел,
И бомжи, между Мастером и Маргаритой влезая,
Будят спящего с Лондоном Костю.
Разнообразно полОтнище кинотеатра:
Его красит в прозрачный художник.
Отравился вином и тошнит Жан-Поль Сартра,
Сердцем пулю жует Маяковский.
Бесславную блогершу в виде телочки
Он трахает принудительно, во время ее съемок,
А в это время его кормить положено
Печеньем ОРЕО с класснейшей начинкой.
Сладость сахарит мышцы спины,
И радость сил дает трахать дальше,
Камера валится с ног, а ведь еще даже
Анал не снимали!
Я вырвал кристально чистый прямоугольник из воздуха, в котором находилась звуковая волна, и быстрыми движениями, вибрато, истончил ее до легкого призрачно-желтого цвета. Такого, который растворяется на языке, как тонкая лимонная паутина.
Дерево заморожено: его ствол покрыт грубой геометрией голубого льда. Я хочу взорвать его, потому что оно очень необычное - по его древесине течет стихотворение. Для взрыва нужен только небольшой пинок или толчок. Я выбираю зайца. Завязав ему уши, чтобы удобнее было бросать, я замахиваюсь и кидаю пушистое тело. Взрыв! Да ты погляди, что произошло! Это карусель импрессионизма! Заяц рассыпался гроздью зеленого винограда. Дерево разлетелось на куски фруктового льда. Я вобрал в себя силу стихотворения. Оно наполнило меня желанием писать прозу, в которую оно оседало, достигнув листьев.
Бетонный туман не дает ракетам с эйфорией лопнуть над иссушенным океаном моей души.
*
Я выждал вашу ебаную мать, уткнувшуюся рылом в подсвечник. Огонь сползал по ее волосам тонкой змейкой и стекал в прорубь в зеркале. Живой- не живой, не имеет значения, ребятенку делают лоботомию, чтобы не снились кошмары. Защити, прильнув к стенке, проводи каждую пулю в гости к своей смерти, пуля останавливается раз и навсегда. Рой головорезных линий только запутывает математику. Отпусти. Желание гнить. Мы не были сиротами, когда кончилась судорога. Вверх по течению встряло бревно, вдолбившись в ил, у него чешется растормошенная кора и структура плоти. Стремя зажато в лошадиных зубах, педаль. Колесо: тонкое, черный обод, спицы. Проигранные вблизи трели стрекозы, раструбили бредни новгородской бересты. Смех вышел залпом воздуха из носа, шуршащим. Пневмовыстрел из кривых дул самоубийцовских винтовок. Валентина. Бросил воду в камень. Больные скрипят, скрипящая боль. Зверь, зверство в коме шкур. Паспорт удостоверяет бумагу и твои буквы: А,Б,В. Посиди еще чуть-чуть не кончается никогда, мелкое, жалкое, желтое, плачь, нос комара литой, плотный, как сталь, тяжелый, как мироздание. Плоское лицо дурака - ступень под моей широкой ногой, простое, пустое, но надежное. Пустые симптомы объемлющей колбы.
|