Расскажу о том как я лишился анальной девственности.

Дело было в деревне, где мне довелось довольно долго гостить. Туалет там, естественно, был на улице и оснащён он был передовой системой типа сортир. Такой сортир был у каждого дома, но ещё в деревне был и общественный, чтобы можно было справить нужду, же забегая ни к кому. Обычный, вокзального типа сортир с одной лампочкой и двумя очками.

Началось все с того, что ударили особо сильные для моего изнеженного городского тельца морозы. Градусов этак в тридцать. И держались они более недели.

Так вот, лез я через сугробы и вдруг захотел посрать. Причём сильно так: сказывались съеденные накануне пирожки, присланные по почте. Я попытался было осторожно стравить газ, чтобы уменьшить давление на главный клапан, но в итоге чуть не серанул в штаны. Отложить говногеддон не удалось, даже наоборот: я его ускорил.

Времени у меня оставалось только на что-то одно: либо рискнуть и побежать к ближайшему дому с просьбой посрать, либо рвануть изо всех сил к общественному толчку и облегчаться там.

Уличный сортир я не любил, ибо там не было бумаги, было грязно и там можно было наткнуться на срущего деревенского альфу, который с удовольствием макнул бы городского сыча в свеженькое говно. Но я подумал, что переться через всю деревню с полными штанами жидкого вонючего поноса мне все же хочется ещё меньше.

Вбежав в сортир, я судорожно начал снимать с себя тулуп, ибо умение срать, не снимая свитер я волей неволей освоил на таком-то уровне, но срать, не снимая тулупа я ещё не умел. Тем временем, армия гондора-говнолдора пошла на приступ моих чёрных врат, вынуждая меня полностью сосредоточиться на сдерживании их массированного удара. И тогда я совершил страшную ошибку: я потерял бдительность.

В тёплое время года какашки местных жителей просто падали в трехметровую яму под сортиром и благополучно растекались внизу вместо со своими товарками. Зимой же, во время холодов, покаки двухметровых тугосерь попросту не успевали это сделать и замерзали чуть ли не на лету, образуя твёрдый говняной сталагмит.

Именно на такой я и насадился своим совсем недавно невинным очком, подскользнувшись на луже замерзшей мочи. Что было дальше, можно догадаться самостоятельно: я обосрался, не слезая с позорного ледяного говняного-столба.

В эту же секунду я услышал скрип шагов и в толчок зашёл местный автомеханик Николай. Увидев его, я сделал нейтральное лицо, тщетно пытаясь вытереть слёзы с заплаканного ебала. Это было непросто, потому что мои трясущиеся ноги продолжали разъезжаться, в результате чего жопа все глубже насаживалась на шест. В какой-то момент я чуть не потерял сознание, поэтому не помню, что именно говорил Николай, вроде бы что-то вроде "Ну что, Саня, нормально срется?", но я не уверен. Он ещё немного побалагурил, потом поссал и, с трудом запихнув в штаны свой елдак, съебал в закат наконец-то.

К этому моменту мои ноги ослабли настолько, что я уже не мог подняться из орлиной позы и мне пришлось сначала перекатиться на четвереньки, и только потом кое-как встать. С трудом поднявшись, я накинул на себя тулуп и, еле переставляя ноги, поплелся домой, даже не подтерев всю оскверннёную жопу.

Больше я в деревню не ездил, но моя тётка говорит, что там до сих пор рассказывают про Окровавленный Столб Говна, после чего ехидно косится на меня.